Часто родители теряют контакт со своими детьми, когда те переходят в подростковый возраст. Почему так происходит и как это исправить? Об этом в интервью аналитическому обозревателю агентства Kazinform рассказала аккредитованный гештальт-терапевт Европейской ассоциации гештальт-психотерапии EAGT, детский, подростковый психолог Зарина Сабыржанова.
Поделиться:
– Всплески гормонов, хлопание дверьми – это то, как мы зачастую представляем себе подростка. Расскажите, чем отличаются подростки от детей других возрастов с психологической точки зрения?
– В подростковом возрасте начинается процесс сепарации и узнавания себя. У ребенка только одна задача – буквально отказаться от старых идеалов и начать искать новые, свои. У подростков шире, чем у трехлеток, разворачивается процесс «все попробовать самому», когда нужно немного отойти от родительских норм и стандартов.
Как раз тогда и начинаются кумиры, компании, какие-то свои занятия, музыка, кино, друзья становятся важнее, чем родители и учеба. Потому что в подростковый период у ребенка меняется не только внешний вид, но и физическое, психологическое состояние. В то же время начинается пубертат, половое созревание, когда мальчики и девочки остро реагируют на разные темы, когда начинают замечать друг друга, нравиться, экспериментировать.
– Тогда же и начинаются плакаты на стенах, прическа как у того футболиста…
– В подростковом возрасте наличие кумиров и персонажей – это абсолютно нормальная вещь. Эти же вещи происходят в более раннем возрасте: есть стадия развития ребенка, когда у него появляется некий невидимый друг или становится очень важной какая-то игрушка.
Когда дети играют в какие-то игры – это примерно около того же, они наделяют своего персонажа свойствами, которые сейчас им важны. Допустим, если мальчик сильно хилый, то ему важно, чтобы его персонаж в игре был очень сильным, способным защитить близких. Для девочки, как правило, важна красота, женственность. Подростки на это тоже сильно опираются.
Странные прически, попытки как-то по-особенному накраситься, одеться – это все способы понять, какой я в этом мире, что мне нравится, что мне близко, важно, а что – нет. Через это подросток способен обозначиться в этом мире, дать понять, что «я есть».
– Родители бывают обеспокоены сменой поведения своего ребенка в этом возрасте – дети становятся раздражительными, иногда даже агрессивными. А что может повлиять на поведение подростка?
– В целом, все, что происходит в жизни детей и окружает их, напрямую связано с их поведением. На агрессию и ее проявление могут повлиять родительские ссоры, эмоциональное или физическое насилие, пренебрежение нуждами ребенка. Все является ядом и все – лекарством. Главное, что отличает, – это доза.
Часто на консультациях я проговариваю родителям, что любые чувства принимаемы. Поведение – нет. Если ребенок злится, то мы принимаем его злость, но не поступок. То есть нельзя родителю принять, что ребенок может кого-то ударить – условно, одноклассника, братика, сестричку, вас. Он также не может причинить боль самому себе, родитель всегда должен останавливать подобное поведение.
Агрессия – это уже некая крайняя точка, когда было проигнорировано много других чувств, потому что с агрессией идет уже конкретное действие. Например, начинаются драки и иные конфликтные ситуации.
Но это про то, что изначально не было замечено недовольство, раздражение, злость, гнев – все это подавлялось и в итоге переросло в агрессию. И если человек, неважно – ребенок или взрослый, не умеет свои чувства заметить и прожить более экологичным способом, единственное, что ему остается – деструктивное поведение, разрушение.
В зависимости от структуры психики человека и других факторов деструктивное поведение может выливаться в два вида. Первое – это когда та самая злость и агрессия выходит наружу. Второй случай – депрессивный, когда деструктивное поведение и чувства остаются внутри. Это проявляется в selfharm – от эмоционального напряжения подросток начинает бить себя по голове, по щекам, резать себя, грызть ногти, кусать губы до крови, мыться в очень горячей воде.
Это не единственный показатель, есть куча других факторов. Но это говорит о том, что человеку очень тяжело проживать чувства, что он не справляется. Часто такое поведение, если остается незамеченным, переходит в депрессивное состояние и далее – в болезнь.
– Многие взрослые ведь сами не могут понять и выразить свои эмоции…
– Да, очень часто ко мне стали приходить родители, которые пугаются злости и агрессии своих детей в возрасте 10-11 лет или даже меньше. Когда я начинаю на консультации проводить диагностику и беседовать с ними, спрашивать, всегда ли так было, а как вы вообще дома выражаете эту злость, что для этого делаете, родители теряются и замолкают. Они вообще не понимают, о чем идет речь.
– Получается, подавленные эмоции родителей таким образом влияют на детей?
– Мы все наши чувства ощущаем. Другое дело, что дети не знают и не могут понять, что с ними сейчас происходит, что они сейчас чувствуют – стыд, страх или злость – и тогда не могут идентифицировать свое состояние, теряются.
Мало того, что я растерян оттого, что возникают все эти чувства, которые мне когда-то были неведомы, так еще и мой взрослый не может мне подсказать. Я не могу на него опереться, а вместо того, чтобы принять мои чувства, меня начинают стыдить, ругать, говорить, что это ни в коем случае нельзя делать, что злиться я не имею права. Тогда совсем непонятно, куда девать все то, что я чувствую.
И дети чаще всего подавляют в себе все эти негативные, как принято говорить, эмоции. Потому что тогда для меня небезопасно проявлять эти чувства, я тогда потеряю любовь своих родителей. А я для них должен быть, как часто требуют от нас родители, удобным, послушным, внимательным, хорошим мальчиком или хорошей девочкой.
Для любого ребенка в любом возрасте потеря родительской любви, внимания, признания – это очень болезненная вещь. И если для совсем маленького ребенка это означает «я не выживу», то для детей постарше перерастает в «меня не будут любить, я этой любви не достоин». Люди так это и запоминают, идут с этим во взрослую жизнь.
Чаще всего в терапии возникает эта ситуация – хоть в детской, хоть во взрослой, что для того, чтобы получать внимание и любовь, мне ее нужно заслужить, что-то сделать для того, чтобы меня замечали.
– Почему в этом возрасте так важна поддержка родителей и в чем она заключается?
– Главная задача родителя как раз в том, чтобы поддерживать ребенка. Но поддержка – это еще и принятие его таким, какой он есть, именно его чувств и состояний. Если, условно, семья благополучная, родители более-менее включены и адекватно реагируют на проявление чувств своего ребенка, то в целом это означает, что он может на своих родителей опираться.
Здесь другая тема. С одной стороны, задача подростка – отделиться от родителей. Чаще всего это сопровождается агрессией, злостью и раздражением – это про границы, потому что только таким способом мы можем обозначить их и узнать себя. С другой стороны, это такой возраст, когда подросток очень сильно нуждается в опоре на родителей. То есть «я вроде как от них отделяюсь, но мне очень важно знать, что несмотря на это я все еще любим, важен, ценен сам по себе».
Здесь возникают трудности у самих родителей: много чувств – страха, стыда, вины, «это я что-то не так сделал или чего-то не додала». Тяжело признать, что эти чувства есть. Легче разозлиться, где-то испугаться, уйти в себя, нежели признать, что мой ребенок такой, и он сейчас пытается что-то сообщить этому миру и мне в том числе. Часто бывает, что родители не готовы к этому сообщению, к тому, что ребенок взрослеет, ведь это означает, что что-то изменилось. А перемены – психологически трудная вещь для любого человека, к ним нужно адаптироваться.
У детей точно так же: когда они переходят из возраста в возраст, из класса в класс, перед ними стоят новые задачи. Мир не стоит на месте, в нем постоянно что-то меняется. Некоторые изменения мы не можем контролировать – экономика, политические ситуации. С этим трудно сталкиваться, и проще сливать злость и раздражение на близких.
– Часто родители пытаются свои несбывшиеся мечты и ожидания переложить на ребенка. Отдают в кружок, в который сами хотели, потом в вуз… Это же тоже про давление?
– Если ребенок живет в семье, где у него нет эмоциональной близости с родителями, где он не может чувствовать себя в безопасности, принятым таким, какой он есть, и есть только постоянное ожидание, что ты должен быть вот таким, страх не оправдать надежды, фразы «я для тебя все сделал, столько денег вложил» – это про напряжение. От родителей это, конечно, про любовь, но ребенок это «считать» не может.
Плюс собственные чувства часто родителям предъявить легче через злость и раздражение именно на ребенка. Очень трудно признать иногда, что я злюсь сейчас не на поступки своего ребенка, а скорее просто потому, что я о себе не до конца умею заботиться. Условно – мало себе даю, больше отдаю семье и детям.
– А как формировать эту самую эмоциональную близость с ребенком?
– Важно всегда активно слушать его, в действительности интересоваться, не через телефон, не спрашивая сухо «как твои дела», «что было в школе нового», а именно смотреть на ребенка, слушать все, что он вам рассказывает, воспринимать его рассказ. И что немаловажно – правда принимать все его чувства.
Если вы, допустим, видите, что он увлечен какой-то игрой или сериалом – поиграйте вместе с ним, посмотрите, проявите интерес, сядьте, разберитесь, узнайте, почему это ему нравится. После обязательно об этом нужно поговорить: ты же понимаешь, что это просто игра, а какие чувства она у тебя вызывает, я заметил, что ты где-то сердился, где-то тебе было весело, грустно, может быть, ты поделишься своими переживаниями.
Только таким способом есть возможность сформировать эту близость. Ребенок бкувально должен ощущать, что он любим и принимаем любым, что любовь родителей не зависит оттого, насколько он успешен. Мы формируем это понимание через поведение, через то, как мы сами учимся общаться с детьми с момента их рождения.
Понятно, что ни один родитель не обладает специальными знаниями о том, как быть «супер», все сталкиваются с определенными трудностями, кризисами. Просто в этот момент важно не терять эту часть себя, обращаться где-то за помощью, где-то по-честному говорить с ребенком. Потому что отсутствие контакта очень тяжело переживается в любом возрасте, а особенно в подростковом, когда ребенок становится еще более уязвимым.
– Дети же больше воспринимают не слова родителей, а действия. На подростках тоже работает «пример старшего»?
– Безусловно, пример важен. Начинается же с малого: не выбрасывать мусор мимо урны, не перебегать дорогу на красный свет. Когда ребенку про такие вещи не только говорят, но еще и показывают, это имеет гораздо больший эффект. Папа занимается спортом – ребенок это видит, и ему тоже становится интересно.
Хорошо работает пример с подростками 14-16 лет. То есть если словами вас не слышно, как родителя, можно применить иные подходы. Например, сейчас много документальных фильмов – про буллинг, про соли, про то, какие есть последствия незаконных действий. Если родители сильно опасаются за то, что ребенок может попасть в плохую компанию, важно говорить ему, что с 14 лет наступает уголовная ответственность. Это значит, что любое твое действие уже имеет правовые последствия.
При этом не пугать, а правда рассказывать про реальность. Что пранки, шутки – окей, но в допустимых нормах. Что «обокрасть в шутку магазин» уже будет означать последствия. Буквально показывать эти последствия, разговаривать о них. Тогда есть шанс, что что-то может быть увидено, услышано.
Еще нужно учитывать тот факт, что в подростковом возрасте информация больше воспринимается извне. Тогда разговаривать, показывать и рассказывать должна помогать та же школа, инспектора, привлеченные специалисты. От ребят постарше, по принципу менторства и «равный-равному», тоже будет продуктивно узнать о вреде и последствиях определенных действий, в том числе юридических, которые дальше могут отразиться на жизни подростка.
– Какие формы и методы воспитания вы бы раскритиковали как специалист?
– У детей обязательно должны быть границы. Это значит, что взрослый, родитель не может находиться в позиции дружбы со своим ребенком. Часто ко мне обращаются такие клиенты. «Мы с дочерью подруги, я ей все рассказываю и жду, что она мне тоже начнет все рассказывать». Это крайне неверная позиция, потому что тогда у ребенка нет взрослого, есть только подружка.
Нельзя быть и мамой, и подругой своему ребенку, потому что у вас все равно будут включаться материнские чувства. Условно – не может же мать спокойно реагировать на рассказ дочери о том, что ей нравится какой-то мальчик, что она с кем-то целовалась или выпила пива на дискотеке. Точно нет.
Возникает парадокс: если я своему ребенку друг, то я не могу реагировать как родитель, а если реагирую как родитель – это лицемерие и непонятное послание ребенку. «Вроде как мама дала обещание, что мы с ней подружки, а потом наказала меня за то, что я ей рассказала».
Есть вариант похуже, когда родители секреты детей, которые им доверили, рассказывают друзьям, родственникам, с кем-то обсуждают. Если ребенок это видит – к сожалению, доверие утеряно навсегда.
И самый худший вариант – это когда родитель меняется с ребенком ролями. Ребенок становится взрослым, который должен все выдерживать, обеспечивать эту самую эмоциональную и иную безопасность в семье, а мама или отец становится в детскую позицию. Роли перепутаны, и это очень сильно пошатывает психику.
Теперь о том, как действовать правильно. Очень важно, чтобы родитель оставался рядом с ребенком, даже в момент наказания. Объясню. Если ребенок натворил что-то, и мы сами или школа наказываем его, а в качестве последствий ему нужно что-то убрать, покрасить, помыть окна, – очень хорошо, если родитель это будет делать вместе с ним. То есть несмотря на то, что ты наказан за проступок, я все равно тебя люблю, я на твоей стороне. Моем окна, но моем их вместе. Когда родитель в такие моменты остается рядом с ребенком, помогает ему нести наказание, это тоже помогает сближаться. «Мой родитель за меня, и не просто на словах».
Ранее психолог рассказала, как вести себя ребенку в лифте с незнакомцем.